Время годить. Агитационная кампания началась, фактически закончившись

2 февраля – день начала агитации за кандидатов в президенты России. Предвыборную ситуацию в интервью Радио Свобода оценивает политолог Марк Урнов.

- Каковы основные особенности нынешней предвыборной кампании, которая уже сейчас выглядит довольно скандальной: проблемы с ОБСЕ, отказ Дмитрия Медведева участвовать в теледебатах... На ваш взгляд, эти черты могут считаться основными признаками нынешней кампании? Или же есть и какие-то другие, скрытые черты?

- В этой кампании скрытых черт практически нет. Я бы сказал, что главная ее черта очевидна - кампания, в общем-то, уже состоялась, и президента можно считать избранным. Если, конечно, не случится ничего неординарного, не будет каких-то гигантских потрясений, то, согласно всем опросам, понятно, кто будет президентом. И, соответственно, кампания сама по себе имеет такое легитимирующее, антуражное значение, сугубо процедурное, и в этом смысле она будет, наверное, одной из самых скучных кампаний.

- Может быть, то, что все основные события произошли до официального начала кампании, и есть ее главный признак? Вот, например, ситуация с Михаилом Касьяновым, которому не дали возможности участвовать в выборах. Как вы оцениваете эту ситуацию? Может быть, не стоило так уж откровенно отсекать оппозиционного кандидата?

- С моей точки зрения, конечно, не стоило - чего беспокоиться? Касьянов, даже если бы ему дали возможность свободно выходить в эфир и дискутировать, вряд ли бы он набрал больше семи процентов. А у Медведева рейтинг - под 80%. При выборах результат будет немножко пониже, но все равно нет реальной опасности конкуренции. Я думаю, что сказывается инерция последних лет, пиар-инерция – блокировать любые оппозиционные возможности, обеспечить гарантии победы на 150%. Та же самая пиар-ошибка Медведева - невыход в эфир на дискуссии. Вполне можно было бы это сделать, и это бы его образ усилило. Но думаю, что это стилистика тех последних лет, постепенно нагнетавшаяся, когда от публичной политики отходили, когда боялись любого живого слова, когда была давиловка на свободный эфир. Ну, вот, что имеем, то имеем.

- Большинство аналитиков сомневаются в возможной либерализации политического курса в случае, если президентом России будет избран Дмитрий Медведев. Вы согласны с такой точкой зрения?

- Я бы скорее думал в вероятностных терминах, нежели в абсолютных - возможно, невозможно… В принципе, возможно. Проблема только в том, как, когда и за счет чего. Понятное дело, что в своем нынешнем виде, в каком сейчас система существует, она уже становится неэффективной, в ней накапливаются ошибки, она скорее имитирует стабильность, нежели является стабильной. Медведев - умный человек и не понимать этого не может. Поэтому не исключаю, что импульсы либерализации допустимы. Но тут возникают проблемы и старого наследия, и людей, вокруг него находящихся, и не только в его команде. Проблема любого изменения режима – это проблема соотношения сил внутри правящей группы, сверхсложная вещь. И если что-то и будет происходить, то, скорее всего, не в ближайшие месяцы после инаугурации, тогда, когда (и если) начнет меняться расстановка сил. А это возможно только через год или более, если вообще возможно. Потому что, повторяю, в нашей нынешней ситуации все зависит не от каких-то мощных политических сил, которые видны, которые демонстрируются обществу и ведут себя согласно политической или, лучше сказать, политологической логике. Все зависит от соотношения сил и межличностных отношений внутри кремлевской группы. Вот эту ситуацию прогнозировать практически невозможно.

- Как бы вы прокомментировали ситуацию с наблюдателями от ОБСЕ? Они не согласны со сроком, который им предоставлен по приглашению Центризбиркома России, считают, что на мониторинг нужен как минимум месяц, а не те три дня, которые им выделили. Это ведь негативно влияет на имидж России.

- Конечно, это негативно влияет, но это все та же самая инерция, что и с вопросом Касьянова, и с невыходом в эфир Медведева. Такая вот боязнь публичности и страстное желание просто перестраховаться на всякий случай. Причем даже логика не очень понятна. Ну, хорошо, допустим, идет мощное использование административного ресурса. Приезжают сюда наблюдатели и говорят, что это не соответствует ситуация международным стандартам. Или их не пускают, и они все равно говорят, что ситуация не соответствует международным стандартам, только говорят еще злее. В чем логика? Мне непонятно. Скорее всего, бюрократическая: кабы чего не вышло, потому что если я их сюда допущу, то они потом что-нибудь скажут, а мне потом мой начальник скажет, что я сделал ошибку, и я на всякий случай не допущу. Это типичная черта созданной системы, когда вместо логики, вместо учета факторов и обстоятельств системного характера и, соответственно, учета интересов страны в целом, политической системы в целом каждый чиновник начинает в первую очередь иметь в виду свое собственное положение и свои взаимоотношения со своим начальством и стремится перестраховаться. Это классически по Салтыкову-Щедрину: вот сейчас время годить, вот все и годят.

Источник: www.svobodanews.ru