Российскому журналисту комфортно в украинском убежище

Предоставление политического убежища российскому журналисту не испортит отношений Украины с Россией. Это дал понять глава украинского МИД Валерий Огрызко. «Детали, которые возникают и были всегда, решаются в ходе дискуссий», - сказал министр. Он напомнил, что 12 февраля в Москве состоится очередной раунд заседания межгосударственной комиссии «Ющенко-Путин», в ходе которой будут рассматриваться ключевые вопросы двусторонних отношений.

Журналист из Кемерова Александр Косвинцев попросил политического убежища в соседней стране в феврале прошлого года. Косвинцев заявил, что был вынужден покинуть Россию из-за преследований со стороны правоохранительных органов, так как готовил ряд публикаций о деятельности кемеровского губернатора Амана Тулеева. Косвинцев был главным редактором региональной газеты «Российский репортер», одновременно возглавляя местное отделение оппозиционного Объединенного гражданского фронта. После переезда в Москву начал работать в «Новой газете». В декабре 2006 года он уехал на Украину в командировку, и решил не возвращаться в Россию.

На днях государственная миграционная служба Львовской области предоставила Александру Косвинцеву статус беженца. В интервью Радио Свобода журналист сообщил, что в России его преследовали по политическим мотивам.

- Поводом для того, чтобы попросить политического убежища на Украине стали преследования со стороны правоохранительных и силовых структур Кемеровской области. Понадобилось ли вам приводить какие-то конкретные доказательства, и если да, то какие именно?
- Безусловно. Я только хотел бы добавить, что не только преследование со стороны правоохранительных структур, в том числе и моя общественная деятельность, участие в Объединенном гражданском фронте. А что касается доказательств, то я подготовил целый пакет документов для предоставления в миграционную службу Украины, и там были доказательства. Это и решения судов, совершенно неправедные, и повестки в суд, информация о задержании меня, информация о совершении против меня провокаций и так далее. 

- Поводом для преследований в большей степени послужила ваша журналистская деятельность или все-таки общественная?
- Коллеги, которые со мной общались, в своих публикациях на первое место ставили журналистскую деятельность, и я не буду их разочаровывать. Но я вам хочу сказать, что со мной как с журналистом безусловно, там справились. Но когда я вошел в состав Объединенного гражданского фронта Гарри Каспарова, организовывал его визит в Кемерово - после этого как раз была совершена первая провокация. Это была первая провокация в отношении члена Объединенного гражданского фронта, когда меня сняли с рейса, пустили через суд и так далее. Я думаю, что именно политическая деятельность была такой же составляющей, как и журналистская. Абсолютно такой же, потому что был политически мотивированный донос губернатора Кемеровской области, где он прямым текстом писал своему прокурору: «Мы внимательно следим за деятельностью Косвинцева, и как редактора газеты "Российский репортер", и как руководителя местного отделения Объединенного гражданского фронта. И принимаем соответствующие ситуации меры". Ну, вот меры эти выливались в различные провокации, прослушку телефонов, слежку постоянную, визиты милиционеров и так далее. То есть губернатор писал, и фактически это было доказательство того, что интерес ко мне политически мотивирован, поэтому отделять здесь совершенно невозможно.

- Вы сказали, что как с журналистом с вами бы легко справились. Что вас заставляет так утверждать?
- Я получил очень серьезное предупреждение от людей, которые работают в силовых структурах, они говорили мне так примерно: будь аккуратен, не езди один, тебя на трассе остановят под видом гаишников и изобьют. Или подложат пакетик с наркотиками, потом будешь скрываться 10 лет. Но они пошли другим путем, они сфабриковали уголовное дело, до этого пытались схватить меня, и только чудо (я не могу рассказать, какое это чудо, это было связано с моими личными контактами в силовых структурах) меня спасло. Могли психушку организовать, все, что угодно. Я сам был свидетелем того, как с людьми расправлялись в России, понимаете. Совершенно здоровые люди умирали от сердечной недостаточности в СИЗО, а потом это объяснялось тем, что «у нас же здесь не курорт». Я не хотел бы эту судьбу повторить. Я не стал рисковать. Я проходил через неправедные суды, в том числе заочно меня судили, никакие мои доказательства, ни какие-то мои доводы не принимались в расчет, во всем этом была только политическая воля.

- Украинские власти целый год рассматривали ваше заявление о предоставлении политического убежища. Почему так долго, как вы это объясняете?
- Вы же знаете прекрасно, что до осени прошлого года власть здесь была не совсем демократическая, пророссийски ориентированная. Сразу же после того, как я подал в феврале 2007 года заявление, генконсул России в Львове заявил, то предоставление мне убежища будет противоречить договору о дружбе Украины с Россией. И конечно, та пророссийская власть, которая была до осени прошлого года, она даже не пыталась что-то сделать. Я думаю, что этот процесс в значительной степени ускорился с того момента, когда правительство стало по-настоящему демократическим, я в этом уверен.

- И все-таки даже в то время вы в качестве места для политического убежища избрали Украину. Почему вы приняли такое решение?
- У меня был выбор, мне готов был поспособствовать перемещению в любую другую западную страну Александр Ткаченко, умерший недавно директор российского ПЕН-центра, мне оказывал помощь Союз журналистов, Фонд защиты гласности. Но я подумал о том, что бы я стал делать в той же Англии, что бы я стал делать в той же Дании. Я здесь могу реализовать себя как журналист, я не рассматриваю Украину как неродную страну, я раньше сюда ездил отдыхать, здесь где-то родственники живут. Я не хотел разрывать с профессией, у меня нет языковой проблемы, я здесь себя замечательно чувствую. Я это все очень тщательно взвесил и принял такое решение. Возможно, в этом был риск. Безусловно, был риск, потому что были прецеденты. Совсем недавно отказали в убежище журналисту Андрею Шенторовичу из Белоруссии, он так же подвергался преследованиям со стороны белорусского режима. Конечно, я должен был еще подумать. Но я решил рискнуть, я очень надеялся. Я думаю, что, кроме везения, здесь сыграло ту роль, что Украина все-таки даже за этот год значительно продвинулась вперед. 

- Есть ли у вас возможность продолжать политическую и общественную деятельность на Украине? Имеет ли это какое-либо отношение к России, к отношениям Украины и России?
- С тех пор, как я стал работать во всеукраинской газете «Вечерние вести», особенно с тех пор, как я стал работать главным редактором этой газеты, я думаю, что заметно изменилось освещение событий в России. Я как журналист ставлю перед собой задачу рассказывать украинцам о реальных событиях в России, о том, что представляет собой путинский режим, насколько он, скажем так, некорректен, а временами даже бесчеловечен. Мы очень много публикуем таких фактов, которые другие украинские газеты не публикуют. Я думаю, что это будет мой вклад в то, что когда-нибудь тьма уйдет из России. Пример Украины может сыграть большую роль для России.

- Чувствуете ли вы себя в абсолютной безопасности, продолжая такую деятельность, имея такие цели?
- Я думаю, что журналист всегда на минном поле, поэтому никогда в абсолютной безопасности он не может себя чувствовать, приходиться соблюдать определенные меры безопасности. Но мне стало значительно легче после того, как в феврале прошлого года, когда я подал заявление, меня очень мощно поддержали средства массовой информации. Они рассказали о том, почему я попросил политического убежища. Дело в том, что до того, как я подал заявление, моим близким, в частности из Кемерово, угрожали, что будут применять в отношении меня гласные и негласные методы доставки. Вы представляете, что такое негласные методы доставки? Они меня могут схватить, в багажник засунуть. Конечно, зачем мне рисковать? Но когда меня поддержали коллеги, после этого никаких поползновений не было. Единственное, что было в течение этого года - приезжали два агента ФСБ сюда, они пытались узнать, какой же у меня есть компромат на них. Я им рассказал, с удовольствием рассказал, какой у меня на них компромат - это вживание криминальных, полукриминальных структур, это нарушение закона со стороны высших чиновников ФСБ, я уже не говорю про власть в регионах. Я даже с ними отправил заявление на имя директора ФСБ Патрушева. Конечно, реакции никакой не последовало, потому что такие нарушения (например, начальник Управления ФСБ по Кемеровской области в пьяном виде стрелял в парня, ранил его тяжело) - конечно, для них такие нарушения считаются мелочью.

- Вы упомянули о своих родственниках и близких. Вы за них сейчас спокойны? С ними все в порядке? Они тоже в безопасности?
- Я постарался их обезопасить. Они сейчас живут со мной, дочка моя учится в киевской школе, она очень рада, потому что здесь немножко другая атмосфера. Вообще, просто в обществе, в быту немножко другая атмосфера, здесь не твердят с маниакальной настойчивостью об угрозе терроризма. Мы здесь прекрасно живем, я чувствую себя среди друзей, мне очень хорошо здесь.

Источник: www.svobodanews.ru