Сегодня в России оптимистов больше, чем пессимистов

Социологические опросы давно стали одним из самых привычных инструментов изучения состояния общества. Но существуют и другие методы оценки состояния общества. О них рассказывают заместитель директора Института психологии РАН Андрей Юревич и заведующий кафедрой криминальной психологии Московского городского психолого-педагогического университета Сергей Ениколопов.

– Какие в современной психологии и социологии существуют методики оценки состояния общества?

Андрей Юревич: Есть два основных метода. Один – это оценка психологического состояния общества с помощью опросов. «Как вы сейчас себя чувствуете в психологическом плане? Каково ваше жизненное ощущение? Что вы ждете от завтрашнего дня? будет ли он лучше или хуже, чем сегодняшний? Как изменится ваше экономическое положение в ближайшем будущем, с вашей точки зрения? Каждому ответу присваивается определенное числовое значение, и с помощью интеграции этих показателей высчитывается некой среднее значение. Второй метод – это оценка психологического состояния общества с помощью неких статистических данных о явлениях, о состоянии общества, которые так или иначе связаны с психологией этого общества. Это может быть количество преступлений, убийства, самоубийства, расстройства нервной системы или психические заболевания. Но и есть и позитивные показатели, например рост благосостояния.

– Экономические факторы отражаются на психологическом состоянии общества?

Сергей Ениколопов : Без анализа экономических данных невозможно многие вещи осознать. Известно, что небольшое увеличение ВВП уменьшает уличную проституцию. Конечно, вы понимаете, что ни одна проститутка не читает «Файнэншл Таймс», и не решает для себя: «страна растет – я не иду работать». Это общее настроение. Поэтому, конечно, учитываются и экономические параметры.

Андрей Юревич: Вообще, трудно найти какой-то показатель состояния общества, который не имел бы психологического смысла. Допустим, количество абортов – за этим стоит некая психологическая реальность, или количество беспризорных детей. Все это имеет психологический смысл. Но поскольку нельзя объять необъятное, мы все-таки стремимся отобрать те показатели, которые обладают наиболее выраженным психологическим смыслом. И в качестве таких показателей мы рассматриваем количество самоубийств, убийств, неврозов и других психических расстройств, разводов и беспризорных детей. И что, на мой взгляд, существенно подчеркнуть, и психологические показатели состояния общества, и те показатели, которые вычисляют и используют социологи, такие, как индекс социального оптимизма, индекс социальных настроений и так далее, они в значительной степени коррелируют между собой и высвечивают картину. Если показатели друг друга подкрепляют, подтверждают, то и каждый из них достаточно надежен.

– Маленький пример из другой области. Замечательный математик Юрий Манин в своей книге «Математика как метафора» приводит такое детское воспоминание. Когда отец его уходил на фронт, он очень хотел, чтобы ребенок запомнил эти дни с отцом, и хотел научить его чему-то такому, чего до этого они вместе ни делали. И они пошли на рыбалку. А было это дело в Средней Азии, и там был арык с мутной, грязной водой. Юрий Манин пишет: «Отец взял хлебные мякиши, насадил на крючок, и мы долго-долго сидели. И я считал, что в этой мутной воде не водится рыба. А потом вдруг я стал представлять себе, как эта рыба попадает на крючок, и мне, ребенку, было ее ужасно жалко. Мы долго просидели. А потом отец достал удочку - и мы увидели обкусанный мякиш. И я сразу понял две вещи. Первое, мы никого не убили, и я ужасно обрадовался. А второе – это то, что по косвенным признакам можно догадаться о присутствии и при этом не получить никакого результата». Криминальные показатели, они, на ваш взгляд, к чему относятся – к явным или к косвенным признакам?

Сергей Ениколопов : По-моему, все признаки – косвенные.

Андрей Юревич : Я совершенно согласен с тем примером, который вы привели. Действительно, в науке все измерения носят косвенный характер. И даже в физике элементарных частиц измеряют не сами частицы, а результаты их взаимодействия с какими-то другими частицами. То же самое в психологии. Вот в традиционной психологии, когда психолог изучает человека и судит о каких-то психических процессах, он всегда судит по каким-то косвенным признакам, потому что залезть в голову человека и непосредственно обозреть то, что там находится, естественно, современная психология не может.

Классический прием, который используют в психологии, скажем, тестирование. Тестирование пришло из психологии в педагогическую практику, распространилось сейчас в наших школах и так далее. Что это такое? Скажем, мы судим об уровне интеллекта человека по количеству задач, которые он может решить. Вот таким образом оценивается умственный уровень человека, так называемый КИ – коэффициент интеллектуального развития. То, что скрыто в человеке, его некие способности мы оцениваем по его поведению, по тому, сколько он задач решит, как он ответит на те или иные вопросы. То есть это не что иное, как оценка каких-то внутренних психологических сущностей по их внешним, вербальным, поведенческим или еще каким-либо другим признакам. То же самое мы делаем в случае так называемой макропсихологии, когда мы оцениваем психологическое состояние общества по некоторым проявлениям этого состояния.

Ясно, что трудно найти в обществе некий показатель, который вообще был бы лишен психологического смысла, полностью, наверное, таких показателей просто нет. Но конечно, разные показатели обладают разным смыслом, и вот такие показатели, как, скажем, количество психических расстройств, нервных психических заболеваний, количество самоубийств – они, наверное, обладают наиболее выраженным психологическим смыслом, а, скажем, убийства, разводы, количество беспризорных детей – это тоже выражает некую психологическую атмосферу в обществе, но они несколько дальше от личности. И поэтому вот три первых показателя, которые я перечислил, мы рассматриваем как показатели психологической устойчивости личности, но ясно, что чем больше самоубийств в обществе, тем хуже его психологическое состояние, а мы по этому показателю сейчас, к сожалению, занимаем второе место в мире, после Литвы. А по количеству самоубийств среди молодежи до 17 лет мы на втором месте – после Казахстана. Уточню, что эти показатели рассчитываются в расчете на 100 тысяч населения. Это не абсолютное количество самоубийств в обществе, а количество самоубийств, рассчитанное на 100 тысяч населения.

– Уточните, что такое психологическое состояние общества? Это просто сумма психологических состояний всех людей или нечто другое?

Андрей Юревич : По-разному можно видеть психологическое состояние общества, по-разному интерпретировать. Иногда мы говорим о психологической температуре общества. Ясно, что при любом способе оценки это некая средняя температура по больнице, потому что, естественно, разные люди себя по-разному чувствуют. Тем не менее, мы считаем, что можно говорить о некой общей психологической температуре и психологической атмосфере в том или ином обществе, которая проявляется в разных показателях. Например, в психологии есть такой термин, как модальная личность, – типовая для данной культуры, для данного общества, которая выражает его типовые свойства, является носителем российского, допустим, менталитета или еще какого-то другого менталитета. Ясно, что это абстракция, потому что в любом обществе, в том числе и в нашем существуют самые разные личности. Тем не менее, на уровне абстракции можно говорить о некой усредненной личности, которая является носительницей типовых свойств данной культуры. Примерно то же самое можно говорить о психологическом состоянии общества – как о некой типовой, средней для него температуре, которая, естественно, является температурой всех граждан, которые это общество составляют.

– Каковы тенденции в развитии психологического состояния российского общества?

Андрей Юревич : Картина такая. Было две волны. С начала 1990-х годов примерно до 1994 года – резкое ежегодное ухудшение психологического состояния, что понятно: реформы, к которым очень трудно было адаптироваться, масса негативных процессов, явлений, которые они с собой принесли. Но вот с 1994 года начинается ежегодное, постепенное улучшение нашего психологического состояния, что тоже достаточно понятно. В психологическом плане то переломный год – 1994-ый, когда большая часть населения экономически и психологически начинает к реформам адаптироваться. Подъем психологического состояния общества происходит до 1998 года, до года дефолта, который, как известно, был не только экономическим событием, он имел гораздо более широкие социальные, политические, психологические последствия, подорвав веру значительной части населения во власть, в рыночную экономику, во многое другое. Я уж не говорю о том, что, действительно, многие люди потеряли свои сбережения в этом году. После этого начинается ежегодное ухудшение нашего психологического состояния, которое продолжается примерно до 2002 года. С тех пор наблюдается ежегодное постепенное улучшение нашего психологического состояния. То же самое подтверждают, например, расчеты социологов с помощью индекса социального оптимизма. То есть в начале 1990-х годов у нас пессимисты сильно преобладали над оптимистами, но с начала 2000-х годов удельный вес оптимистов ежегодно возрастал, и вот в 2007 году их количество примерно сравнялось в нашем обществе – оптимистов и пессимистов. А исследования, которые выполнялись в начале 2008 года, показали, что впервые с начала реформ у нас количество оптимистом превысило количество пессимистов, что, конечно, не может не радовать.

Источник: www.svobodanews.ru