Наркобизнес в мире: конфликты

 

 

Ян Арт , обозреватель, кандидат экономических наук

 

 

Михаил Бирин , обозреватель агентства "Информ-клуб ЭС"

 

 

 

Торговля наркотиками отличается от большинства других видов незаконной деятельности огромными размерами прибыли. Достаточно сказать, что если парижский наркоман платит 140 долларов за 1 грамм кокаина, то стоимость продукта с момента сбора листа коки в Боливии возросла в 1866 раз.

Рынок наркотиков в силу своих масштабов оказывает существенное влияние на мировую экономику.

 

По данным 1993 года экспорт кокаина составил 10 процентов от общего объема экспорта Колумбии, 12 – 20   процентов от экспорта Перу, 12 – 20 процентов от экспорта Боливии. Бирма также прибегает к наркоэкспорту в целях стабилизации своего денежного баланса. Пакистан использует торговлю наркотиками для закупок оружия. Наконец, увеличивается число африканских государств, которые обращаются к каннабису, чтобы облегчит последствия от разорения плантаций кофе и какао. В Африке полгектара каннабиса приносят столько же дохода, сколько 30 гектаров какао.

 

Но поскольку бизнес этот имеет нелегальную природу, его экономическое воздействие определить в конкретных цифрах крайне трудно. Тем не менее, количество денег от наркоторговли, ежегодно откладываемых в банки мира, оценивается в 30 – 45 миллиардов долларов. Если принять, что подобные суммы откладывались каждый год начиная с 1980-го и банковский процент составлял 7%, тогда общая сумма с учетом сложных процентов должна составить до 1,5 триллиона долларов. Для сравнения: общий объем частных капиталов, вращавшихся в 1991 году в сфере международной финансовой системы, достигал 5 триллионов долларов.

 

 

 

 

 

"Пятидесятилетняя война" в “золотом треугольнике”

 

 

 

“Золотым треугольником” называют территорию в 225 тысяч квадратных километров, охватывающую северо-восток Мьянмы (Бирмы), север Таиланда и Лаоса. И полвека назад, и в наши дни это название не без оснований символизирует мировое производство наркотиков и наркоторговлю. Это центр Юго-Восточной Азии по производству опиума и его производных, в частности героина.

 

Мак в Бирму завезли в конце XIX века из Индии, способ выделения из него опиума оставался очень примитивным до середины сороковых годов ХХ века. Здесь не было никакой инфраструктуры, за исключением нескольких дорог и троп, проложенных людьми и вьючными животными. Рельеф очень пересечен и труднодоступен, климат довольно суров и непригоден для возделывания большинства сельскохозяйственных культур.

 

Местные племена жили в крайней нищете, и в условиях слабо развитого сельского хозяйства крестьяне попадали в полную зависимость от выращивания мака. И хотя Бирма присоединилась в 1921 году к Гаагской конвенции, ряд автономных штатов по местному законодательству сохраняли свободу в вопросах культивирования маковых культур, производства и продажи опиума. Только в 1965 году был издан закон, запрещающий выращивание мака на всей территории страны.

 

Годовое производство наркотиков в регионе колеблется, но нарастает неуклонно и иногда достигает нескольких тысяч тонн (по данным Государственного департамента Соединенных Штатов, в 1994 году производство опиума в Мьянме (Бирме) достигло 2,6 - 2,8 тысячи тонн по сравнению с 40 тоннами в 1945-м).

 

С калейдоскопической быстротой местная власть в регионе переходит от одной группировки к другой, и несмотря на разные политические лозунги, с которыми они захватывают территорию, - от националистических до коммунистических, - цель у всех остается одна: контроль над производством и распространением наркотиков. Причем героин и опиум являются не только самоцелью, но и средством воспроизводства войны, потому что иного источника для покупки оружия и других средств здесь просто не существует.

 

А поводом к этой самовоспроизводящейся войне постоянно служат межэтнические конфликты.

 

В северобирманских штатах Шан и Качин живут 3,5 миллиона шанов и 3,7 миллиона качинов, из которых 2,5 миллиона проживают на территории Качилэнд и добиваются ее автономии. Шаны - приверженцы буддизма; англичане в свое время наделили их привилегированным статусом, от коего те до сих пор не торопятся отказываться. Остальные народы-иноверцы, среди которых многочисленное племя ва, тоже претендуют на равноправие. В межэтническом раскладе непосредственно бирманцы тоже играют не последнюю роль. Изрядную лепту в региональную напряженность вносят и неспокойные соседи - Китай, Таиланд, Лаос и Вьетнам. И в довершение всего в этот котел влезли мощные спецслужбы США и Франции.

 

В 1949 году, после полной победы Мао Цзэдуна в “Большом Китае”, ЦРУ попыталось объединить разгромленные части гоминьданской армии на границе между Таиландом и Бирмой, чтобы создать там санитарный кордон для наступления на Китай. Чтобы как-то просуществовать в “подготовительный период”, Гоминьдан увеличивает производство опиума в округе Шан с 40 тонн в 1949 году до более чем 350 тонн в 1961 году.

 

Вооруженные отряды Гоминьдана, контролировавшие границы округа Шан с Китаем и Таиландом, при молчаливом согласии ЦРУ обязали с 1954 года этнические меньшинства платить дань необработанным опиумом, который затем отправлялся в Таиланд.

 

В Таиланде, удерживавшем до 1949 года монополию на опиум, шеф полиции генерал Пхао Срийанода до 1957 года использовал каналы ЦРУ для скупки и перевозки опиума Гоминьдана. Он объединился с китайскими триадами в Бангкоке и основал и поныне действующую систему: под покровительством высокопоставленных таиландских чиновников триады сортируют и перевозят опиум и героин в различные точки земного шара.

 

В 1958 году ЦРУ ставит во главе Лаоса генерала Пхуоми. Тот организует широкомасштабную торговлю опиумом, который ему поставляет Гоминьдан.

 

В 1951 году французский экспедиционный корпус после нескольких неудачных операций во Вьетнаме организовывает подрывную войну с помощью представителей местных национальных меньшинств - этнических групп мео и таи, а также речных пиратов Бин Сюйена, действующих на реке Сайгон, и пиратов Нун в Тонкинском заливе. Проведение “операции Х” финансировалось за счет спекуляций с опиумом. Французские разведслужбы в течение последних пяти лет пребывания во Вьетнаме сами организовывали и контролировали производство и отправку опиума. Они создали две фабрики по очистке и переработке опиума и часть его реализовывали тут же - в городских курильнях и лавках. Доходы от торговли делились между французской разведкой и муниципальной полицией. К делу подключились даже корсиканские гангстеры - по низким ценам они скупали излишки героина и отправляли его в Марсель.

 

После отбытия французов из Вьетнама в 1955 году ЦРУ создало по образцу “операции Х” секретные войска, в которые входило до 30 тысяч солдат мео. Когда корсиканцы перестали осуществлять свои перевозки, известные под названием “Эйр опиум”, этим не погнушалось заняться само ЦРУ. Чартерные компании ЦРУ, “Эйр Америка” и “Континентл эйр сервис” перевозили бирманский опиум и героин, поставляемый Гоминьданом.

 

Таким образом, французская и американская разведки использовали героин и опиум как источник финансирования войны в огромном регионе, в котором каждая из этих стран поочередно увязала, а затем проигрывала. В Алжире французам не удалось повторить свой опыт, потому что страна не являлась производителем наркотиков. ЦРУ, напротив, опиралось на наркоторговцев в шестидесятых годах, пытаясь свергнуть Фиделя Кастро, а в восьмидесятых - сандинистское правительство Никарагуа.

 

 

 

Схватка над наследством инков

 

 

 

Перуанская нарковойна (1984 – 1994 годы) была невольно спровоцирована американской Администрацией по контролю за наркотиками (DEA), которая потребовала в 1979 году от правительства Перу уничтожения плантаций коки. Требование вроде бы правильное, но к тому времени еще не была принята и подготовлена программа альтернативного развития культур. Тремя годами позже, когда крестьяне не просто продолжили выращивание коки, но и на всякий случай запаслись резервными площадями, опять же под давлением США правительство Белуанде (1980 – 1985 годы) пошло на создание мобильных подразделений по патрулированию сельских районов (МППСР) - полицейских спецподразделений по выявлению и нейтрализации производителей наркосырья. Все это благоприятствовало упрочению позиций партизан герильи “Сендере луминосо”.

 

В 1983 году политическое руководство “Сендере луминосо” в высокогорной долине Уальяги создает первые центры своей организации, опираясь на поддержку боевиков другой маоистской группы - Пукальякта (“Красный город”). Они начали организовывать крестьянские комитеты обороны. К ним присоединились вооруженные формирования, отступавшие под натиском военных в департаментах Айакучо и Хуанкавелика. Отряды МППСР боролись с герильей, но почему-то совершенно не трогали наркоторговцев.

 

В 1985 году проводится операция “Кондор”; было разрушено 169 взлетно-посадочных полос, захвачено 22 самолета, а также тонны кокаинового сырья. Отступающая “Сендере” сталкивается с некоей третьей силой - революционным движением “Тупак Амару” (РДТА), стоящей на политических позициях Че Гевары.

 

В 1986 году РДТА, объединившись с наркоторговцами, громит буквально на глазах у полиции “Сендере луминосо” и рассеивает ее по близлежащим долинам. Президент Перу Алан Гарсиа пытается приостановить процесс организации военными крестьянских отрядов самообороны, но “миротворческие” мероприятия только стимулируют подрывную деятельность. Правительство все больше увязает в конфликте.

 

В начале 1987 года “Сендере” вновь заявляет о себе, изгоняя РДТА из долины Уальяга и захватывая города Токачо, Учис и Сион.

 

Именно с этого момента стали ощутимы поборы, которыми “Сендере” облагало торговлю наркотиками. Стратегия заключалась в том, чтобы выступать посредниками между торговцами и производителями наркосырья. Они устанавливали цены, выгодные для крестьян, выключая из игры мелких посредников и маргиналов. Свою систему контроля они назвали “Представительство”.

 

“Представительство” фактически состояло из групп боевиков, которые присутствовали при сделках. Наркодельцы должны были заплатить регистрационный сбор в размере 15 тысяч долларов за право покупать сырье. 50 процентов этой суммы отходило партии, 40 шло на закупку средств коммуникации и 10 - на функционирование самого “Представительства”. Облагался налогами и экспорт. За каждый колумбийский самолет, взлетавший с грузом от 300 килограммов кокаиновой пасты, герилья получала от 10 до 15 тысяч долларов. В скором времени в своих зонах контроля такие же поборы ввела и РДТА. Кстати, они требовала с дельцов, чтобы те строили школы, спортивные площадки и центры здоровья.

 

20 - 23 августа 1988 года “Сендеро” организовывает “вооруженную стачку” против американского проекта авиационной фумигации гербицидами кокаиновых плантаций. Акция, что называется, нашла горячую поддержку в крестьянских массах.

 

К середине девяностых зоны производства и наркоторговли стали перемещаться в другие регионы Амазонии. Многие фирмы-посредники организовывают самостоятельное производство хлоргидрата кокаина и налаживают собственные каналы распространения. Наркотики обесцениваются, что объясняется еще и падением колумбийского картеля Кали, а также самостоятельными разработками кокаиновых культур колумбийскими наркодельцами. “Сендеро луминосо” и РДТА фактически прекращают свое существование.

 

 

 

Борьба за героин

 

 

 

До войны 1979 - 1991 годов мак в Афганистане использовался в мирных целях в буквальном смысле слова. Опиум шел исключительно на медицинские цели, применение его как дурманящего средства строго контролировалось на уровне общин. Сухая трава годилась на корм скоту, из семян варили мыло, из стеблей - растительные красители.

 

Очень незначительная часть годового объема афганского опиума экспортировалась в Иран и Турцию - от 200 до 400 тонн.

 

Ситуация изменилась в 1979 году в результате известного вооруженного конфликта. Но деньги на войну здесь были ни при чем. Противники кабульского режима и советских войск получали столько оружия и другой помощи, что вовсе не нуждались в опиумных средствах. Один пакистанский экономист подсчитал, что в середине восьмидесятых годов помощь моджахедам со стороны США и международных организаций превышала 300 миллионов долларов в год, в то время как торговля наркотиками приносила крестьянам-производителям не более 21 миллиона.

 

Однако ослабление власти как в центре, так и на местах развязывало руки контрабандистам. И крестьяне, обрабатываемые площади которых сократились из-за систематических бомбардировок и других боевых действий, были вынуждены заняться выращиванием более рентабельной культуры.

 

На втором этапе руководство моджахедов поняло всю выгоду опиумной торговли. В 1988 году объем производства уже находился на уровне 1,5 тысячи тонн.

 

Когда в 1992 году в стране сменился режим, развитие опиумного производства приняло взрывной характер. Причин тому несколько.

 

Во-первых, наркобизнес становился официальной государственной политикой.

 

Во-вторых, полевые командиры желали заблаговременно подготовиться к отказу в американских поставках вооружения.

 

В-третьих, разрушение войной инфраструктуры сельского хозяйства, в частности колодцев и каналов, выдвинуло неприхотливый мак на первое место среди прочих культур.

 

В-четвертых, в страну вернулись 700 тысяч беженцев из Пакистана, и стремление побыстрее устроиться подталкивало к скорому обогащению любой ценой. (Примечательно, что почти две трети возвращенцев расположились в районе Нангахара, одной из главных зон опиумного производства.)

 

Весной в рамках Программы ООН по международному контролю над наркотиками было произведено первое исследование всех провинций. Маковые культуры занимали площадь в 80 тысяч гектаров, что позволяло собирать до 3,3 тысячи тонн опиума. Афганистан почти в полтора раза превосходил в этом отношении мирового лидера – Мьянму (Бирму).

 

Война в Афганистане спровоцировала создание наркоиндустрии и в соседнем Пакистане. И опять (так же, как и в случае с Афганистаном) страна увязла в этом во многом по собственной инициативе. Секретные службы пакистанской армии - ISI (Inter Services Intelligence) - с самого начала войны имели исключительные полномочия от Соединенных Штатов на организацию военной помощи моджахедам. Спецслужбы воспользовались таким случаем, чтобы прибрать к рукам и сферу оборота героина. Опечатанные грузовики, на которых в зоны, подконтрольные моджахедам, ввозилось оружие, возвращались загруженные афганским опиумом, который затем поступал в племенные лаборатории. ЦРУ было прекрасно осведомлено об этой тайной деятельности, равно как и военный режим генерала Зия Ульхака.

 

За счет наркооборота пополнялись "черные кассы", финансировались тайные операции, в частности в Индии - по поставке оружия сикхам и кашмирцам. Наркотики обрабатывались и на дюжине фабрик Музафарабада, столицы штата Кашмир, подконтрольных Пакистану. Согласно данным западных спецслужб, до 30% обмундирования пакистанской армии было пошито на героиновые деньги. Они шли также на финансирование тайных ядерных программ. Многие члены парламента и многие министры правительства Пакистана являлись одновременно и крупными наркоторговцами.

 

По данным специалистов, экспортный наркооборот составляет до 4 миллионов долларов ежегодно, внутренний (при цене 1 грамма героина в 1 доллар) - до 1,2 миллиарда долларов.