«Белое меньшинство». Отказ от агрессивной самости как суицид

Не уверена, что я заинтересовалась бы творчеством Дмитрия Лекуха, написавшего дилогию о нелегкой жизни фанатов «Спартака» («Мы к вам приедем» и «Ангел за правым плечом»), к которой добавился сборник рассказов «Хардкор белого меньшинства», если бы не личное знакомство с одним из возможных героев писателя. Тайный мир, которым живет этот любопытный молодой человек, иногда читающий Кундеру под виски в клубе «ПирОГИ» и пару раз в месяц приходящий на службу в синяках, заставил меня сначала не без удовольствия, смеха и возмущения неполиткорректностью автора прочесть книжки Лекуха, а потом и записать его встречу с читателями на одной из книжных ярмарок. Читатели, кстати, первым делом поинтересовались, не является ли художественная литература об околофутболе, или «движе», то есть мире футбольных фанатов, источником пропаганды насилия и протофашистских настроений.

— Мы говорим о женщине, о любимой: «Я ее завоевал». Мы говорим не «наши космонавты вышли в космос», а «покорили космическое пространство». Наверное, это не случайно. Может быть, мы познаем завоеванное. И когда за счет нами же изобретенной политкорректности и этой буржуазной морали размывается вот эта агрессия, за счет которой все величайшие достижения Европы, то… Вы были кто-нибудь в Мексике? Я видел эти сумасшедшие циклопические города майя, и я понимал, что 40 или 70 человек конкистадоров прошли вот это все хозяйство насквозь… Или еще более близкий пример — десятитысячный корпус британских солдат во время опиумных войн в XIX веке, у них закончились пули и порох, десятитысячный корпус прошел, как сквозь масло, через весь Китай со всеми его Шаолинями и школами рукопашного боя. А сейчас три араба гоняют пол-Парижа, и сделать с ними ничего никто не может. Я не говорю, хорошо это или плохо, без оценок, без комментариев. Так, может быть, то, о чем Шпенглер писал в «Закате Европы», и началось с внутреннего отказа о своей самости, от этой агрессии? Она же не обязательно должна быть направлена на других людей. Великие географические открытия, опять-таки, пришли в голову, как великие географические завоевания. Иначе бы сидели все в своих португальских лужах и нормально себя чувствовали. Обратите внимание на карту Португалии, там населения-то на Московскую область не хватит, а она создала империю от моря до моря. Это сейчас даже невозможно представить.

Хотя есть такая штука, я ее для себя сформулировал как «закон маятника»: когда маятник слишком отклоняется в одну сторону, его обратное движение бывает слишком страшным. Об этом очень не любят говорить политкорректные политики, но весь север Англии, все муниципальные образования — в выборах победил британский народный фронт, а это жесточайшие белые фашисты. Что меня поражает и что не нравится как взрослому самодостаточному человеку, — стремление не говорить о проблеме, делать вид, как будто ее нет. И вот этой вот ложью по умолчанию вся наша жизнь пронизана. Может быть, имеет смысл называть вещи своими именами? Может, нужно говорить о том, что мы все видим своими глазами? Я не знаю, кто-то ездил в начале 90-х в Париж — чистый, прекрасный город. Приедете сейчас… Я не националист, я не фашист, но это грязная арабская деревня. Можно говорить, что это хорошо, можно говорить, что это плохо, что это глобализация, но не говорить об этом нельзя. Иначе это закончится горящими автомобилями не в предместьях Парижа, а в предместьях Люберец.

Еще раз, без оценок, нет здесь никакого национализма, нет фашизма, но не отдавать себе отчет в том, что это есть, тоже, наверное, нельзя. Естественно, в этой ситуации должна была появиться какая-то протестная сила. И хорошо, что она не становится ни под какие знамена, начиная от ОБ (объединения бритоголовых) и кончая всевозможными прочими Жириновскими. А то, что такая сила появляется, это в любом случае не есть хорошо. Это тот самый закон маятника: если его слишком оттащить в одну сторону, то обратное движение может быть страшным и смести все на своем пути.

Дмитрий Лекух утверждает, что у него нет ответов, он лишь ставит вопросы, которые волнуют его самого. Он просто документирует то, что знает, будучи сам одним из активных фанатов «Спартака».  

— Проще всегда, чем что-то придумать, проще подглядеть. Я, как любой лентяй, иду по пути наименьшего сопротивления. Проще подглядеть какие-то черточки, услышать какие-то умные мысли. Зачем ломать себе голову, когда можно услышать что-то, что человек выдал просто, как наблюдение, а ты уже потом… История, которая там написана, придумана, но не случайно половина молодежи убеждена, что это чуть ли не документальная книга. На самом деле придуман только главный герой, остальные все имеют своих прототипов. Процентов тридцать людей, кому это активно не понравилось, но претензии на уровне, что «наврал», не высказываются. И это не агитка. «Вот ты упоминаешь там наркотики, и это принижает светлый образ фаната московского «Спартака»…» Я говорю: «Ребята, я не пиаром занимаюсь, я не собираюсь никого ни прославлять, ни оскорблять, не собираюсь даже давать ответы на вопросы — у меня их элементарно нет. У меня есть вопросы. Почему я должен стыдливо умалчивать о том, что есть на самом деле? Кстати, что касается темы наркотиков, то да, движ очень жестко настроен против тяжелых наркотиков, но то, что… Господи, зайдите в любой ночной клуб Москвы, это такие же нормальные молодые парни и девчонки, может быть, более осторожно относящиеся к своему здоровью, поэтому самое страшное, что у них может быть, это дорожка кокаина, никакого героина там нет. Но это уже исходя из интеллекта и осторожности. Но без описания этого было бы неправильно. А то, что в 1990-е половина драк фанатских шло под амфетаминами, так это естественно.

Герои Дмитрия Лекуха — образованные, самостоятельные представители среднего класса от двадцати до сорока лет, новый тип горожанина, пока мало изученный социологами и другими инженерами человеческих душ.

— Там же вот еще любопытная деталь: там строем никто не ходит. Даже устройство боевой фирмы, боевой бригады хулиганской, оно все на абсолютно добровольной основе, то есть это сознательный выбор свободных людей. Люди становятся в строй не потому, что им приказали, а потому что у них есть такая потребность. Я достаточно критичен по отношению к самому себе, и тот успех, тиражи, которые есть, я не отношу к исключительно литературно-художественным достоинствам моих книг. Это просто прямое обращение к тому классу образованных людей, к которым никто не обращается. Нет вот этого культурного образованного слоя, его просто нет, его нет ни в политической, ни в общественной жизни страны. К нему никто не обращается. По другой своей специальности я маркетолог, и вот этот слой молодых, образованных, обеспеченных интеллектуалов даже при планировании рекламных кампаний не учитывают. Потому что реклама на него, видите ли, не воздействует.

Их вообще просто нет. Если уж говорить о лишних людях, вот они в чистом виде. Причем целой толпой, частично собравшиеся на футбольных трибунах. Где остальные части, я не знаю. Вот я во второй книге в одном эпизоде об этом говорил: представьте себе, что бы было, если бы все эти Онегины и Печорины в век наших современных коммуникаций, быстрых коммуникаций, собрались в одном месте, например, на секторе стадиона, сильные, образованные, умеющие принимать решения и отвечать за свои слова люди, — и какой бы они первый вопрос задали друг другу? Мои герои отвечают однозначно, первый вопрос, который они был задали: «Что это за придурок решил, что именно мы здесь лишние?» Вот это и происходит на самом деле. Сейчас начинается процесс самоосознания, и куда он заведет — опять-таки я ответов не имею. Но процесс самоидентификации начался, это я чувствую. Да, в общем-то, и в моей книге, наверное, часть этого процесса самоидентификации, не более того.

Дмитрий Лекух «Хардкор белого меньшинства», Ad Marginem, М. 2007 год

Источник: www.svobodanews.ru