«Нынешний кризис – явление новое, у нас нет опыта, чтобы легко пройти через это»

Ведущий экономический комментатор газеты Financial Times Мартин Волф недавно опубликовал в своем издании анализ того, что происходит сейчас с мировой экономикой. С корреспондентом Радио Свобода Джереми Бранстейном Мартин Волф поделился выводами о том, в чем видит причины кризиса, рассказал о влиянии экономик отдельных стран, в частности российской на ситуацию в мире.

- Наиболее тревожно то, что экономисты, финансисты и политики не могут прийти к общей оценке нынешнего мирового кризиса. Почему?
- Коротко можно ответить двумя словами, первое слово - «сложность», и второе - «новизна». Это невероятно сложный кризис, основанный на совокупности макроэкономических условий, одно из которых - дисбаланс в мировой экономической системе. Свою роль также играет и монетарная политика ведущих стран, в частности, политика Федеральной резервной системы США, подвергавшаяся большой критике. Мы также знаем о финансовом пузыре в сфере покупки жилья, причем он есть не только в Штатах, но и в большинстве развитых стран, в связи с чем на этом рынке произошло серьезное падение цен. Есть и влияние таких постоянных факторов, как, например, инфляция. Здесь все взаимосвязано.
И, как я уже сказал, другой фактор - это новизна. Нынешние мировые финансовые системы существенно изменились по сравнению с прошлыми десятилетиями. Снижение цен на жилье, которое мы сейчас видим в Соединенных Штатах, просто беспрецедентно. Степень глобализации экономики сейчас также беспрецедентна. То есть, новизна есть во многом, и так как, получается, что нынешний кризис – явление новое, у нас нет пока опыта, чтобы легко пройти через это.

- Как сильно банки в Европе и других частях мира будут затронуты этим кризисом?
- Я думаю, что существует серьезная опасность для тех развивающихся экономик, которые сильно зависят от притока инвестиций из развитых стран. Сейчас ясно, что мы находимся в процессе пересмотра рисковых рейтингов, и у потенциальных кредиторов появилась задача поддержания ликвидности, и в тоже время желания делать рискованные займы, как это было в предыдущие годы, поубавилось. И те страны, которые нуждаются в большом притоке капитала для поддержания стабильности их экономики, которые сейчас испытывают дефицит платежного баланса, особенно те, что покрывают его за счет займов, а не за счет прямых иностранных инвестиций, вот эти государства могут пострадать. Именно это и произошло на азиатских рынках десять лет назад [во время кризиса 1998 года]. И это же может произойти в странах Центральной и Восточной Европы, которые уязвимы по тем же причинам.

- Сохранят ли в долгосрочной перспективе свои прибыли такие нефтегазовые страны, как Россия, Азербайджан, Туркмения и Казахстан, или поставщики зерна, такие, как Украина? Или мы видим еще один пузырь, которому суждено скоро лопнуть?
- Это очень большой вопрос. Некоторые явления могут быть временными, вроде тех самых пузырей, в особенности в ситуации с последним всплеском цен на сырье. Одна из причин, кстати, кроется в падении доллара. Но если вы посмотрите на рост цен на сырье в течение последних четырех-пяти лет, то станет ясно, что это скорее структурный, нежели временный процесс. Он отражает потребность в ресурсах у растущих держав, в частности, у Китая. По существу, именно появление этих сырьево-затратных экономик - а Китай очень нуждается в сырье и ресурсах - вызвало серьезное давление на поставки сырья во всем мире. Рынки сырья не слишком гибко реагируют на такие изменения, и цены взлетели вверх. В долгосрочной перспективе, возможно - я подчеркиваю, возможно, что поставки зерна и другого сырья будут отлажены, спрос удовлетворен и цены снизятся. Я бы этому не удивился. Но это - лишь в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Есть серьезные причины для того, чтобы цены на сырье оставались относительно высокими - во всяком случае, относительно 90-х годов. Но это не означает, что эти цены останутся стабильно на таком же уровне, как сейчас.

- Может ли случиться так, что российские инвестиции заменят деньги с запада в экономиках посткоммунистических стран?
- Это вполне возможно. У России есть большой инвестиционный потенциал, но пока не явно, как она распорядится своими накоплениями. Российские власти должны оценить политические риски. Они ведь хотят покупать собственность, которую могли бы потом контролировать. Но я бы понял, если бы частные, полугосударственные или государственные компании искали возможность инвестировать в те страны, которые они хорошо знают. То есть страны, которые раньше входили в российскую сферу влияния. И это уже происходит. Россия много инвестирует в ближнее зарубежье, и я бы сильно удивился, учитывая то количество наличных денег, которыми Россия располагает, если бы она вдруг прекратила это делать.

Полная версия текста

Перевел Данила Гальперович

 

 

Источник: www.svobodanews.ru