Как изменятся отношения НАТО с Россией
Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие известный московский военный эксперт Александр Гольц.
Андрей Шарый: О перспективе развития отношений России и НАТО обсудил с известным московским военным экспертом Александром Гольцем.
Александр Гольц: НАТО, скорее всего, зафиксирует статус-кво, а именно - решительное и резкое несогласие с тем, что произошло в августе минувшего год (а именно с войной в Грузии и признание Южной Осетии и Абхазии). В то же время, исходя из своих рациональных подходов, констатирует необходимость возвращения к полномасштабному, в котором это было, сотрудничеству с Россией. На деле это означает сотрудничество в тех сферах, где таковое возможно. Совершенно очевидно, почему НАТО Резко пошло на возобновление такого сотрудничества. Странам НАТО нужен транзит в Афганистан. Я думаю, наши взаимоотношения в ближайшее время сконцентрируются именно на обеспечении этого транзита.
Андрей Шарый: База Манас какую-то роль в этом транзите будет играть? Как-то Россия эту карту собирается разыгрывать, по вашим ощущениям?
Александр Гольц: И закрыта эта база была под давлением России. Если эта база возобновит свое действие, то опять-таки при участии России. Это ясный сигнал нашим партнерам, что договариваться о чем-либо надо не с Бишкеком или Ташкентом, а с Москвой.
Андрей Шарый: Означает ли это, что база Манас - это ответ на противоракетную американскую оборону в Польше и Чехии?
Александр Гольц: Дело немножко сложнее. Ментальность нынешних российских лидеров - это ментальность Realpolitik
XIX века. Главной основой всей внешней политики является необходимость заполучить некие сильные карты в игре с партнерами. Этими картами могут быть какие-то международные проблемы или какие-то государства даже. В данном случае транзит в Афганистан стал такой сильной картой, с помощью которой Москва, я думаю, не без оснований полагает, что она будет держать за глотку своих западных партнеров.
Андрей Шарый: А как тогда будет развиваться история с элементами американской ПРО в Центральной Европе?
Александр Гольц: Новая американская администрация, скорее всего, в отношении ПРО примет стратегию Клинтона, которую тот вел в отношении "звездных войн" Рейгана. Никто же громко одномоментно не отказался тогда от "звездных войн". Просто каждый год аккуратно бюджет этой программы срезался в два раза. Она как-то умерла сама собой. Я думаю, нечто подобное произойдет и в отношении противоракетной обороны. Главный аргумент - и этот аргумент правильный администрации Обамы - он не про то, что Россия сильно возражает против противоракетной обороны, а в том, что эффективность этой системы до сих пор является загадкой. Нет ответа - эффективна она или нет, или эти миллиарды истрачены впустую.
Андрей Шарый: Как вы думаете, будет ли такой разговор о какой-нибудь более эффективной системе противоракетной обороны, может быть, с участием России? Помните, ведь была в игре российская станция в Азербайджане, в Габале?
Александр Гольц: Это хороший политический лозунг. Он не решаем с технической точки зрения. Надо понимать, что наши станции слежения (база в Габале является одной из них) предназначены только для одного - зафиксировать пуск ракет в сторону Советского Союза. Именно Советского Союза! Они строились в то время. И больше ничего! Это нужно было для того, чтобы военно-политическое руководство страны приняло решение об ответном ударе. Американцам же с их концепцией противоракетной обороны требуется станция, которая могла бы наводить противоракеты. Габала такой способностью не обладает. Включение Габалы в американскую систему ПРО было бы не столько данью военно-технической необходимости, сколько политическим символом.
При этом, заметим, российские военные даже тогда не говорили о том, что мы будем вместе создавать с американцами некую систему противоракетной обороны. Линия была совсем другая - давайте приостановим развертывание ПРО, делаем на базе Габалы некий международный центр мониторинга. Когда и если мы поймем, что у Ирана появляется возможность создать межконтинентальные баллистические ракеты, тогда у нас будет время, чтобы задуматься об архитектуре ПРО. Такова официальная российская позиция. Эти российские концепции - это дань некой теории. На практике, если Иран рассматривать как угрозу, надо принимать какие-то решения. Я не уверен, что противоракетная оборона, которая действительно является очень сомнительным с технической точки зрения проектом, является ответом. Но какой-то военный ответ должен быть, безусловно.
Источник: www.svobodanews.ru
Андрей Шарый: О перспективе развития отношений России и НАТО обсудил с известным московским военным экспертом Александром Гольцем.
Александр Гольц: НАТО, скорее всего, зафиксирует статус-кво, а именно - решительное и резкое несогласие с тем, что произошло в августе минувшего год (а именно с войной в Грузии и признание Южной Осетии и Абхазии). В то же время, исходя из своих рациональных подходов, констатирует необходимость возвращения к полномасштабному, в котором это было, сотрудничеству с Россией. На деле это означает сотрудничество в тех сферах, где таковое возможно. Совершенно очевидно, почему НАТО Резко пошло на возобновление такого сотрудничества. Странам НАТО нужен транзит в Афганистан. Я думаю, наши взаимоотношения в ближайшее время сконцентрируются именно на обеспечении этого транзита.
Андрей Шарый: База Манас какую-то роль в этом транзите будет играть? Как-то Россия эту карту собирается разыгрывать, по вашим ощущениям?
Александр Гольц: И закрыта эта база была под давлением России. Если эта база возобновит свое действие, то опять-таки при участии России. Это ясный сигнал нашим партнерам, что договариваться о чем-либо надо не с Бишкеком или Ташкентом, а с Москвой.
Андрей Шарый: Означает ли это, что база Манас - это ответ на противоракетную американскую оборону в Польше и Чехии?
Александр Гольц: Дело немножко сложнее. Ментальность нынешних российских лидеров - это ментальность Realpolitik
XIX века. Главной основой всей внешней политики является необходимость заполучить некие сильные карты в игре с партнерами. Этими картами могут быть какие-то международные проблемы или какие-то государства даже. В данном случае транзит в Афганистан стал такой сильной картой, с помощью которой Москва, я думаю, не без оснований полагает, что она будет держать за глотку своих западных партнеров.
Андрей Шарый: А как тогда будет развиваться история с элементами американской ПРО в Центральной Европе?
Александр Гольц: Новая американская администрация, скорее всего, в отношении ПРО примет стратегию Клинтона, которую тот вел в отношении "звездных войн" Рейгана. Никто же громко одномоментно не отказался тогда от "звездных войн". Просто каждый год аккуратно бюджет этой программы срезался в два раза. Она как-то умерла сама собой. Я думаю, нечто подобное произойдет и в отношении противоракетной обороны. Главный аргумент - и этот аргумент правильный администрации Обамы - он не про то, что Россия сильно возражает против противоракетной обороны, а в том, что эффективность этой системы до сих пор является загадкой. Нет ответа - эффективна она или нет, или эти миллиарды истрачены впустую.
Андрей Шарый: Как вы думаете, будет ли такой разговор о какой-нибудь более эффективной системе противоракетной обороны, может быть, с участием России? Помните, ведь была в игре российская станция в Азербайджане, в Габале?
Александр Гольц: Это хороший политический лозунг. Он не решаем с технической точки зрения. Надо понимать, что наши станции слежения (база в Габале является одной из них) предназначены только для одного - зафиксировать пуск ракет в сторону Советского Союза. Именно Советского Союза! Они строились в то время. И больше ничего! Это нужно было для того, чтобы военно-политическое руководство страны приняло решение об ответном ударе. Американцам же с их концепцией противоракетной обороны требуется станция, которая могла бы наводить противоракеты. Габала такой способностью не обладает. Включение Габалы в американскую систему ПРО было бы не столько данью военно-технической необходимости, сколько политическим символом.
При этом, заметим, российские военные даже тогда не говорили о том, что мы будем вместе создавать с американцами некую систему противоракетной обороны. Линия была совсем другая - давайте приостановим развертывание ПРО, делаем на базе Габалы некий международный центр мониторинга. Когда и если мы поймем, что у Ирана появляется возможность создать межконтинентальные баллистические ракеты, тогда у нас будет время, чтобы задуматься об архитектуре ПРО. Такова официальная российская позиция. Эти российские концепции - это дань некой теории. На практике, если Иран рассматривать как угрозу, надо принимать какие-то решения. Я не уверен, что противоракетная оборона, которая действительно является очень сомнительным с технической точки зрения проектом, является ответом. Но какой-то военный ответ должен быть, безусловно.
Источник: www.svobodanews.ru
